И.В. Яценко – уроки скифологии
И.В. Яценко была моим учителем и наставником долгие годы. Многим, что было хорошего в моей жизни я обязана Ирине Владимировне.
Ее напутствие: «Внимательно читай источники!», сопровождает мое научное творчество и до настоящего времени.
Да и в моей личной жизни Ирина Владимировна сыграла не последнюю роль, т.к. разрешила поехать на практику не после окончания 1 курса, а тогда, когда мне это позволили обстоятельства. Во время практики, на раскопках городища «Чайка», я познакомилась с моим будущим мужем – В.И. Кузнецовым, где он в это время обучался скифологии, и с которым мы прожили почти 35 лет (позднее он преподавал на кафедре «Истории России до начала XIX века» исторического факультета МГУ). Как оказалось, практика на «Чайке», а, следовательно, и уроки скифологии, положили начало не только нашей семье.
И.В. Яценко воспитала не одно поколение ученых-скифологов, забывая о себе и отдавая все силы, всё сердце тем, кто приютился под ее теплым, как мне уже приходилось говорить раньше[1], но не мягким крылышком, и которая научила большинство из нас любить науку в себе, а не себя в науке.
Я поступила в МГУ им. М.В. Ломоносова позже, чем начала работать в реставрационной мастерской Института археологии АН СССР. Поэтому мне пришлось обучаться на вечернем отделении Исторического факультета. А так как археологию преподавали только на дневном отделении, сразу же возникло множество проблем. Мое посещение археологических занятий днем я должна была «отрабатывать» вечером, пропуская занятия вечернего отделения. Проблемы с каждым месяцем все возрастали, справиться с ними было сложно, и от этого я всего боялась.
О некоторых коллизиях, с этим связанных, сейчас уже можно вспомнить лишь с улыбкой. Таким было посещение семинара А.В. Арциховского, который, делая перекличку в начале занятия, дойдя до моей фамилии и обведя взглядом студентов, говорил: «Михайлова (я тогда так называлась). А, ну да, ее нет». После этого я дрожащим голосом пищала: «Я здесь, Артемий Владимирович!» Он вглядывался в меня недоуменно и говорил: «А, ну да, она здесь» и ставил у себя галочку. И это происходило на каждом занятии. Тогда мне было не до смеха, т.к. всем студентам было хорошо известно, что А.В. Арциховский помнит всех, кто у него учился, вплоть до года рождения. И мысль о том, что же со мной не так, если даже человек с абсолютной памятью не может меня запомнить, совсем не веселила, а вселяла ужас: «А вдруг отчислят?»
Все прояснилось в конце года, когда я пришла сдавать книги в библиотеку и от меня потребовали литературу, которую я не брала. Стали разбираться и выяснили, что за год до меня на нашу же кафедру пришла учиться тоже Татьяна Михайловна Михайлова[2], одного со мной года рождения. Она выглядела совсем иначе, чем я, поэтому и произошла такая накладка.
Но эпизод, связанный с занятиями у А.В. Арциховского, был не единственным и не самым трудным моментом в обучении. Мне приходилось туго, выкручиваясь на одних занятиях и вкручиваясь в другие.
Это продолжалось до тех пор, пока Данила Антонович Авдусин не поручил мне сделать доклад по полевой реставрации и консервации. Доклад я сделала, и после этого ко мне обратился Заведующий реставрационной лабораторией Института археологии АН СССР – Александр Филиппович Медведев с вопросом: «Говорят, Вы у Авдусина хороший доклад сделали?»
«Да», ответила я, хотя хвалебных слов от Данилы Антоновича после доклада не слышала. «Ну, теперь Вы можете больше не отрабатывать дневные занятия», заметил А. Ф. Медведев, — «мы Вам другое задание найдем». И спустя некоторое время «другое задание» появилось в лице стажера из МГУ, с кафедры археологии, направленного ко мне на год для обучения реставрации металлических предметов. Стажировка окончилась, и тут выяснилось, что я своему стажеру должна сдавать зачет по реставрации.
На кафедре по этому поводу веселись от души, решая, что же со мной делать. Выход нашли Леонид Романович Кызласов и Михаил Никанорович Кислов. Они дали невыполнимую (по их определению) работу, которую не могли, как мне было сказано, сделать уже 10 лет. Я ее выполнила, в конце концов, но это заняло достаточно много времени, а, следовательно, и увеличило количество прогулов на вечернем отделении, т.к. план по реставрации в Институте мне никто не сокращал и днем я должна была работать.
В результате всех этих учебно-производственных перипетий, отработок и переработок, я совершенно не могу вспомнить, тот момент, когда оказалась около Ирины Владимировны. О том, как она на вечернем отделении читала лекции, я помню хорошо. Помню, как сдавала экзамен в теплой и приятной обстановке.
По всей видимости, наше с ней знакомство произошло очень спокойно, потому что я помню себя сразу плотно прилепленной к Ирине Владимировне, которая окунула нас в проблемы скифской и доскифской археологии.
Мы читали письменные свидетельства о скифах, более всего «Историю Геродота», поскольку этот труд и до настоящего времени является наиболее полным источником по скифской истории, так как его IV книга детально освещает как географию и границы Скифии, происхождение скифов, их обычаи и религию, так и нравы иных народов.
«Историю» Геродота мы рассматривали детально. Одновременно Ирина Владимировна предоставляла нам историографическую информацию, требуя, чтобы мы и сами пополняли ее максимально.
В результате у меня появилась проблема, связанная с киммерийцами и скифами, которая включала большой комплекс важнейших, переплетавшихся между собой, вопросов: территория, занятая киммерийцами; археологическая культура или памятники, им принадлежащие и время появления скифов в Северном Причерноморье.
Для меня неразрешимым вопросом стал «предскифский период», атрибуция и отличия киммерийцев от скифов. Я не могла понять, с каким временем следует связывать киммерийцев: с эпохой бронзы[3], с переходным периодом от бронзы к железу[4] или с железным веком (время создания «Одиссеи» Гомера относили к VIII в. до н. э., а контекст произведения уводил в более раннее «мифологическое время»)[5]. Необъяснима была также и возможность взаимодействия киммерийцев со скифами, если скифы, судя по «Истории» Геродота, пришли в Северное Причерноморье уже после того, как киммерийцы ушли, и конфликта между ними не было. Еще более загадочной представлялась мне и предполагаемая археологическая неразличимость их культур[6].
Естественно, что с вопросами своими я шла к Ирине Владимировне, и она стремилась мне на них ответить, подробно объясняя все, что мне было непонятно. Пока мы с ней общались, то все как будто становилось на свое место. Но как только я сталкивалась с новой литературой, то все вопросы выплывали вновь, и я шла за разъяснениями к Ирине Владимировне опять. И каждый раз, когда мы заканчивали наши разговоры на эту тему, Ирина Владимировна говорила: «Внимательно читай источник!». Я внимательно читала, но проблема все равно не решалась.
И хотя «предскифский период» стал камнем преткновения в моем обучении, он все же постепенно отошел на второй план, т.к. возникла новая проблема — «История КПСС». И, в отличие от «предскифского» периода, ее нужно было обязательно сдавать на экзамене. Все попытки конспектировать или выучить учебник кончались провалом. И вот уже в полном отчаянии перед третьим и последним заходом (если не сдам, то отчислят) я вдруг решила прочитать и прочитала все доступные материалы съездов КПСС. И с этим пришла на пересдачу, а экзамен у меня принимал Владимир Ильич Тетюшев. Он был довольно строгим педагогом и поблажек не делал. Преподаватель задал вопрос, и я начала отвечать. Выслушав мой ответ, Владимир Ильич спросил: «Откуда Вы все это знаете?» Я сказала, что помимо учебника прочитала материалы всех съездов КПСС. Далее последовал его комментарий, согласно которому все, что я изложила, не соответствовало существующей концепции. Таким образом, моя мечта о «троечке», поскольку мне нужно было только это, стала превращаться в катастрофу. И тут, к моему безграничному удивлению, В.И. Тетюшев поставил мне «хорошо», несмотря на последний заход по пересдаче, с чем я и удалилась, решив, что он меня пожалел.
И только в 1990-е годы, когда стало известно больше фактов по некоторым вопросам советской истории, я поняла, что отвечала правильно, и преподаватель уже тогда оценивал этот период достаточно объективно.
Но лишь совсем недавно, собственно готовя доклад, связанный с юбилеем Ирины Владимировны, я осознала (поэтому и воспроизвела), что своему благополучному ответу я обязана ей, всегда говорившей, хотя и по другому поводу: «Внимательно читай источник!».
Накапливая знания в области скифской археологии, я вдруг с удивлением обнаружила, что, по данным исследователей, Геродот очень часто ошибается. Количество ошибок «отца истории» возрастало с увеличением числа работ по скифской и древневосточной тематике, с которыми я знакомилась. Я все это выписывала, пока не оказалось, что «ошибки Геродота», особенно в произведениях по скифской археологии, превышают его текст и мне стало досадно за труд, проделанный Геродотом. Поэтому я решила попытаться показать, хотя это делали и до меня, что сведения Геродота, данные древневосточных документов и археологии не так сильно расходятся, как это нередко было отражено в литературе. С этим решением я пришла к Ирине Владимировне и она сказала: «Правильно, попытайся. Читай источники, но помни, что тебе будет очень трудно». Это было, действительно, трудно, и на это ушла почти вся жизнь.
Без литературы по Древнему Востоку обойтись было нельзя, а она была уже и тогда колоссальной по объему, т.к. за каждой датой стояло очень большое число мнений и дискуссий. Однако в процессе исследования выяснилось, что среди этой литературы нет ни одной работы, которая связывала бы историю древневосточных государств единой хронологической шкалой[7]. В трудах по хронологии даже у очень маститых исследователей часто встречались то «лишние» имена царей, упомянутые в текстах, то ошибки писцов, обусловленные тем, что следование за источником диссонировало с существующими датами[8]. Однако ошибки писцов в некоторых случаях (при переписывании документов, к примеру), действительно могли быть, но были и документы, которые содержать ошибок не могли. Все это указывало, что просчет кроется в современной хронологии и его нужно искать. А следовательно, читать источники.
В результате была найдена и обоснована точка отсчета для Древнего Востока, связанная со временем прихода скифов в Северное Причерноморье, а далее в Переднюю Азию[9]. Опираясь на полученный репер, удалось построить хронологическую шкалу только по данным письменных источников, куда вписались все царские имена Вавилонии, Ассирии, Мидии, Египта и Персии: от правления ассирийского царя Асархаддона (681/680 - 669/668 гг. до н. э.) до прихода к власти персидского царя Дария I (521/520 – 486/485 гг. до н. э.)[10]. Определился также стабильный хроноиндикатор и для скифского археологического материала Северного Причерноморья. Результат проведенного сравнения показал совпадение полученных дат, связанных со скифами, для обоих видов источников[11].
Решился и вопрос о киммерийцах, так как исследователи продолжили углубление темы археологической неразличимости между ними и скифами[12], и это послужило поводом для обращения к письменным источникам, которые показали, что о кочевнической принадлежности киммерийцев ни в одном из них не упоминается: VIII в. до н.э. — Гомер (Od. XI. 12-19), «анналы» Саргона (Rm 554; K 181; ND 2608; K 1080 + K 12992)[13], «призмы», «цилиндры» и другие документы времени правления Асархаддона (IM 59046; BM 131129; BM 25091 и др.)[14]; VII в. до н.э. — «анналы» Ашшурбанипала, редакция А (Rm 1; K 8537)[15]; VI в. до н.э. — Гекатей Милетский (Strab. VII. III. 6.); VI и V вв. до н.э. — документы ахеменидского времени (BE VIII; Dar 458; BEX 97; BEX, 69)[16]; V в. до н.э. — Геродот «История» (Herod. IV. 12, 13).
Выявилось, что в текстах, связанных с древнегреческой и древневосточной традициями, только один Каллимах (ок. 310 – 240 гг. до н. э.) из литературных и документальных источников определяет киммерийцев как кочевников (Callimachus. Hymnus in Dianam. III)[17]. Однако Каллимах объединил сведения Гомера из «Илиады» и «Одиссеи» и между собой, и с данными, известными из других источников. Используя Гомеровский эпитет из «Илиады» (Il., XIII, 6) — «доители кобылиц», он называл так киммерийцев из «Одиссеи» (Od., XI, 14) и изложил сведения о бесславном походе Лигдамиса на Эфес[18]. Историческая концепция образа киммерийцев у Каллимаха: «…Храм сей разрушить грозил Лигдамид, обуянный гордыней. Дерзкий обидчик; привел он рать кормящихся млеком, словно песок, несчислимых с собой киммерийцев, живущих подле пролива того, что зовется по древней телице [Босфор Киммерийский — Т.К.]… Больше уж ни ему не пришлось увидеть Скифскую землю, ни другим…» (III, 251 – 256) близка противоречащей фактам трактовке образа скифов у А. Блока: «…Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы , и тьмы… Да, скифы – мы! Да азиаты – мы! С раскосыми и жадными глазами»[19].
Сведения, приведенные Евстафием (XII в.), о том, что киммерийцы «являются народом скифским, кочевым и северным» и его ссылка на Арриана о «скифском племени киммерийцев»[20] не рассматривались в силу возможной недостоверности, так как при обращении к Геродоту Евстафий излагает данные о скифских женщинах, вернувших мужей на поле боя видом поднятых подолов[21], чего нет и не могло быть в «Истории».
Письменные источники показали, что киммерийцы на протяжении того времени, когда они ими фиксируются (VIII-V вв. до н.э.), находясь на арене мировой истории, вели оседлый, а не кочевой, в отличие от скифов (Herod. I. 15, 73; IV. 11, 19, 56; Strab. I. II. 27; II. I. 17; VII. III. 2, 7-9; X. II. 1, V. 2; XII. III. 26; XIII. I. 22 и другие античные писатели), образ жизни[22].
Не нашлось в источниках сведений и об обитании киммерийцев в степях Северного Причерноморья (Herod. IV. 11), и об их конфликтах со скифами[23].
Все эти наблюдения были произведены совсем недавно, поэтому можно говорить, что уроки скифологии, начало которым было положено И.В. Яценко, для меня продолжаются до сих пор.
Несколько слов нужно сказать о сдаче экзаменов и зачетов, которых я боялась панически, поэтому сбегала с них при любой возможности. Если к моменту экзамена у меня была уже написана курсовая работа или доклад, то преподаватели меня отлавливали и заставляли сдавать. Если же я еще не успевала как-то проявиться, то относились к этому снисходительно, а однажды даже и похвалили меня за то, что, уходя с экзамена, не занимаю у них время. При этом я всегда была готова, но могла уйти с уже написанными ответами по билету, боясь не преподавателя, каким бы мягким или строгим он ни был, а самого экзамена.
У Ирины Владимировны все было иначе. Я приходила не на сдачу зачета, а в домашнюю обстановку и безо всякого страха принималась отвечать сразу. При этом после моей первой фразы Ирина Владимировна начинала рассказывать сама. Блок информации, который я получала, выходил, как правило, за рамки предполагавшегося ответа. Потом следовала следующая моя фраза с ответом на поставленный вопрос, после которой Ирина Владимировна «засыпала» в меня дополнительную информацию, тем самым продолжая обучение скифологии.
Далее последовала работа над моим дипломом[24] и позже над диссертацией[25], в которую Ирина Владимировна вложила колоссальное количество труда. При этом я никогда не испытывала давление ее авторитета, так как она не только приветствовала авторский подход к проблеме, но и старалась сохранить индивидуальность каждого своего ученика.
Спустя 18 лет после защиты моей дипломной работы, к Ирине Владимировне пришел в ученики мой старший сын – Сергей. И хотя он, к сожалению, отошел от исторической науки, её уроки скифологии помнит до сих пор.
В заключение я хотела бы вернуться к словам Ирины Владимировны, которые оказались для меня напутствием, и сказать новому поколению скифологов: «Внимательно читайте источник! Scientia potentia est!»
А нашей кафедре я хотела бы пожелать, чтобы тот ручеек будущих скифологов, который в нее втекает, превратился в полноводную реку студентов, вкладывающих свои силы в дело, начатое Б.Н. Граковым и блестяще продолженное И.В. Яценко, в реку, которая называется «Скифская археология в России»!
Список сокращений:
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР. М. – Л.
РАНИОН — Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук
ВДИ — Вестник Древней истории
[1] Кузнецова Т.М. Старые раскопки — новые находки // 60 лет кафедре археологии МГУ им. М.В. Ломоносова: Тезисы докладов юбилейной конференции, 60-летию кафедры археологии Исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова: Москва. 20‑24 декабря 1999 г. / Под ред. В.Л. Янина. М., 1999. С. 138.
[2] См. список выпускников кафедры археологии МГУ в издании: 60 лет кафедре археологии МГУ им. М.В. Ломоносова: Тезисы докладов юбилейной конференции, посвященной 60-летию кафедры археологии Исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова: Москва. 20-24 декабря 1999 г. / Под ред. В.Л. Янина. М., 1999. С. 268.
[3] Граков Б.М. Скiфи. Киев, 1947. С. 13-15.
[4] Городцов В. А. К вопросу о киммерийской культуре, 1928; Крупнов Е. И. Археологические исследования в Кабардинской АССР в 1948 г. Нальчик, 1950. С. 195–275.
[5] Гомер. Илиада. Одиссея / Перевод с древнегреческого [Илиады — Н. Гнедича; Одиссеи — В. Жуковского]; Вступительная статья С. Маркиша. М.: Издательство «Художественная литература», 1967. С. 8.
[6] Дьяконов И.М. История Мидии от древнейших времен до конца IV в. до н.э., 1956. С. 228.
[7] См.: Бикерман Э. Хронология древнего мира. Ближний Восток и античность. 1975. С. 176-203.
[8] Borger. R. Der Aufstieg des neubabyIonischen Reiches // Journal of Cuneiform Studies. XIX/3. 1965. S. 59-78.
[9] Кузнецова Т.М. Скифы и государства Ближнего Востока (хронология VII – VI вв. до н.э.) // Тезисы докладов Международной научной конференции: «Номады казахской степи: этносоциокультурные процессы и контакты в Евразии скифо-сакской эпохи». Астана, 2007; Кузнецова Т.М. Скифы и Ближний Восток (7 – 6 вв. до н.э.) // Сборник докладов Международной научной конференции: «Номады казахской степи: этносоциокультурные процессы и контакты в Евразии скифо-сакской эпохи» / Под ред. З.С. Самашева. Астана, 2008.
[10] Кузнецова Т.М. Хронология скифского присутствия на Ближнем Востоке (по следам Геродота)// Хронология скифского присутствия на Ближнем Востоке (по следам Геродота) // Скифские интерпретации / Stratum plus. № 3 (2005-2009). СПб. – Кишинев – Одесса – Бухарест, 2009.
[11] Кузнецова Т.М. Скифы и хронология Древнего Востока. Старожитності степового Причорномор'я і Криму Том XIX. Запорiжжя: Запорiзький державний унiверситет, 2016.
[12] Алексеев А.Ю., Качалова Н.К., Тохтасьев С.Р. Киммерийцы: этнокультурная принадлежность. СПб., 1993. С. 91.
[13] Иванчик А.И. Киммерийцы. Древневосточные цивилизации и степные кочевники в VIII-VII вв. до н.э. М., 1996. Свод № 1-4. C. 167-179.
[14] Иванчик А.И. Там же. Свод № 7-11. C. 185-190.
[15] Иванчик А.И. Там же. Свод № 47. C. 269-272.
[16] Дандамаев М.А. Данные вавилонских документов VI—V вв. до н. э. о саках // ВДИ. № 1. 1977. С. 34-38.
[17] Каллимах. Гимн. III. К Артемиде // Античные гимны М.: Издательство МГУ, 1988. С. 154.
[18] Об александрийской традиции понимания текста Гомера и использовании Каллимахом разноплановых источников, среди которых мог быть и Геродот, см.: Иванчик А.И. Накануне колонизации. Берлин, М.: «Палеограф», 2005. С.42-43.
[19] Блок А. Скифы // Стихотворения. Поэмы. Театр. Т.2. Л., 1972.
[20] Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе // ВДИ. 1947. № 1. С. 292
[21] Латышев В.В. Там же. С. 288.
[22] Кузнецова Т.М. Были ли киммерийцы кочевниками? // Северный Кавказ и мир кочевников в раннем железном веке. М., 2007а. С. 214.
[23] Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А. 1982. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. С. 102; Powell E.A Lexicon to Herodotus. Cambridge, 1938. С. 102-103.
[24] Кузнецова Т.М. Скифские памятники VII-III вв. до н. э. в междуречье Днепра и Днестра (район лиманов) М., 1975. Рукопись диплома // Архив автора.
[25] Кузнецова Т.М. Историко-культурные связи Скифии VI-III вв. до н. э. Зеркала как исторический источник. Дисс. на соискание степени канд. ист. наук. М., 1988 (архив автора).
(c) 2017 Исторические Исследования
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivatives» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 4.0 Всемирная.
ISSN: 2410-4671 Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-55611 от 9 октября 2013 г. |