«Нам остается рассчитывать только на себя». Альфред граф Вальдерзее о военных союзах в Европе конца XIX века

Николай Анатольевич Власов

Фигура Альфреда графа Вальдерзее (1832-1904) незаслуженно обойдена вниманием исследователей. Его короткое (с 1888 по 1891 г.) пребывание во главе прусского Большого генерального штаба обычно рассматривается как небольшая интермедия между эпохами Мольтке-старшего и Шлиффена. В реальности влияние Вальдерзее на процессы в военно-политической сфере было гораздо более значительным, чем может показаться на первый взгляд.

Альфред граф Вальдерзее имел тесные связи в придворных кругах Берлина еще с конца 1860‑х гг. В его карьере строевые, штабные и адъютантские должности чередовались с дипломатическими миссиями. В 1882 г. он стал генерал-квартирмейстером Большого генерального штаба. Это назначение было продиктовано тем, что престарелый Мольтке уже не мог полноценно справляться со своими обязанностями, и легендарному полководцу требовался молодой и энергичный помощник. Вальдерзее быстро стал «правой рукой» фельдмаршала, во многом взяв на себя реальное руководство Большим генеральным штабом. Таким образом, фактически период его пребывания во главе ключевого органа германского военно-стратегического планирования составлял не три года, а почти десятилетие.

Однако этим значение Вальдерзее далеко не исчерпывается. Он активно вмешивался в политику страны – как внутреннюю, так и внешнюю – используя свои связи при дворе. Пользуясь изначально покровительством Бисмарка, он в дальнейшем стал одним из главных противников «железного канцлера» и сыграл немалую роль в его отставке. Влияние Вальдерзее многократно усиливалось благодаря близким отношениям с молодым принцем Вильгельмом – будущим императором Вильгельмом II. Граф стал для него не просто одним из ближайших друзей, а, говоря словами известного исследователя Дж. Рёля, «эрзац-отцом»[1]. В результате на пике своей карьеры, на рубеже 1880-90-х гг., Вальдерзее принадлежал к числу наиболее влиятельных людей во всей Германской империи. Многие в этот период видели в нем будущего главу правительства – да и сам он, судя по всему, не был чужд подобных амбиций[2]. Даже в период «опалы», начавшейся в 1891 г., Вальдерзее оставался значимой фигурой на немецкой политической сцене – ни его сторонники, ни противники еще много лет не сбрасывали со счетов генерала, пользовавшегося репутацией «твердой руки» и сделавшего своим лозунгом непримиримую борьбу против социал-демократии.

Наследство, оставленное Вальдерзее, было глубоким и многогранным. Он определял развитие германского стратегического планирования, оказал большое воздействие на новое поколение прусской военной элиты, повлиял на формирование личности последнего германского императора. Многие из тех, кто принимал роковые решения в Берлине в критические недели июля 1914 г., разделяли его мировоззрение. Именно поэтому изучение взглядов Вальдерзее на международную ситуацию в целом и на систему союзов в Европе в частности представляет большой интерес.

Как и многие представители германской военно-политической элиты, Вальдерзее страдал «кошмаром коалиций» и считал будущую европейскую войну неизбежной. В роли главных противников Германской империи он видел Францию и Россию. Еще в конце 1870-х гг. Вальдерзее считал их союз весьма вероятным и подозревал, что он фактически уже заключен. В течение 1880-х гг. его подозрения продолжали усиливаться, а война на два фронта превратилась практически в аксиому германского стратегического планирования[3].

Уже в феврале 1880 г. Вальдерзее отмечал в своем дневнике, что французы и русские стремятся к союзу, который, возможно, втайне уже подписан[4]. В марте 1887 г., в разгар «военной тревоги», его сомнения превратились в уверенность. Написав о том, что война представляется ему в высшей степени вероятной, он продолжил: «Я убежден в наличии твердых договоренностей между Буланже и высокопоставленными русскими, такими, как Обручев и его консорты; они убеждают его начать войну и обещают не бросить в беде, что, безусловно, и сделают»[5]. Эта же мысль постоянно встречается в его бумагах и в дальнейшем. Вальдерзее часто писал о «русско-французской интимности»[6]. Именно поэтому реальное заключение союза между Петербургом и Парижем в начале 1890-х гг. не стало для него сюрпризом. «Во всех газетах мира уже много месяцев обсуждается вопрос франко-русского союза, при этом пишут невероятную чушь. - отмечал он в своем дневнике в августе 1895 г. – Я всегда придерживался мнения, что абсолютно безразлично, заключен ли союз или существует лишь договоренность. Если французы решат воевать с нами, (…) Россия при любых обстоятельствах будет действовать вместе с ними. (…) Если начнет Россия, реакция общественности во Франции будет столь мощной, что ни одно правительство не сможет ей противостоять, и французы тут же вступят в бой. Все произойдет, как только у одного из двоих появится такое желание, вне зависимости от существования союза»[7].

Вальдерзее, как и Бисмарк, считал необходимым создание системы союзов, в центре которой находилась бы Германская империя. Он лично приложил много усилий для развития военного сотрудничества с Австро-Венгрией. Во второй половине 1880-х гг. отношения между генеральными штабами в Берлине и Вене достигли столь высокого уровня, что он так и не был превзойден вплоть до последних лет перед Первой мировой войной. «Я хочу открытого и прочного сотрудничества с Австрией» - писал Вальдерзее в своем дневнике[8]. Активность генерал-квартирмейстера на данном направлении беспокоила канцлера, который опасался, что военные подтолкнут Вену к какой-нибудь авантюре, пообещав австрийцам слишком много. Это привело к конфликту между Бисмарком и руководством Большого генерального штаба в конце 1880-х гг.[9]

В то же время Вальдерзее уже в 1880-е гг. начали мучить сомнения в ценности союза с Веной. Он прекрасно видел все внутренние проблемы империи Габсбургов и опасался ее распада. «Австрия еще менее дееспособный союзник, чем я предполагал» - писал он в ноябре 1886 г.[10] «Если так пойдет дальше, Австрия сначала станет федеративным государством, а потом вообще пойдет вразнос, – обеспокоенно отмечал шеф Большого генерального штаба в своем дневнике два года спустя. – Мы должны заявить, что для нас федеративное государство является значительно менее ценным союзником»[11]. Позднее он писал даже о возможности создания на обломках Австро-Венгрии «Великой Германии», простирающейся до Адриатики[12]. Однако в целом перспектива распада Дунайской монархии пугала его, поскольку означала потерю единственного надежного партнера Германской империи на международной арене.

Гораздо меньшее значение Вальдерзее придавал союзу с Италией. Он отмечал колебания итальянцев, которые сначала полны энтузиазма в отношении совместной войны против Франции, а затем начинают осторожничать[13]. «Италия еще не является сложившейся страной» – пренебрежительно писал он в октябре 1888 г.[14] Соответственно, и Тройственный союз Вальдерзее оценивал невысоко. «Очень важно, чтобы союз с Австрией и Италией, истекающий этим летом, был продлен» – отмечал он весной 1887 г.[15] Однако уже в начале 1890 г. Вальдерзее характеризовал Тройственный союз как «шаткий» из-за сомнительной надежности итальянцев[16]. Спустя еще год он и вовсе называл продление союза невыгодным для Германии, поскольку «выигрыш от него получают по большей части две другие державы»; последние должны что-то предложить Берлину ради того, чтобы союз продолжал существовать[17]. Еще одним потенциальным союзником Вальдерзее считал Османскую империю – не придавая ей, впрочем, слишком большого значения[18].

Периодически у Вальдерзее возникала идея сближения с Великобританией и привлечения ее к германской системе союзов. Генерал надеялся, что это позволит сдержать русских и французов[19]. Однако по мере ухудшения англо-германских отношений в годы правления Вильгельма II эти надежды таяли. Если в 1898 г. Вальдерзее писал в своем дневнике, что возможности для сближения Лондона и Берлина еще существуют[20], то в конце 1902 г. называл Великобританию главным противником Германии, признавая, однако, что виновата в этом в первую очередь немецкая внешняя политика[21].

Достаточно сложным было отношение Вальдерзее к сотрудничеству с Россией. С одной стороны, он был настроен крайне враждебно по отношению к восточному соседу Германии, не доверял русским и считал войну с ними практически неизбежной. «Для меня ничего не меняется, возможно, у нас больше времени на подготовку» - написал Вальдерзее в 1882 г., комментируя улучшение российско-германских отношений[22]. Генерал-квартирмейстер был полностью солидарен со своим шефом, фельдмаршалом Мольтке, считавшим конфликт двух стран неминуемым. Во время кризиса 1886-88 гг. Вальдерзее выступал за скорейшее начало превентивной войны против России, мотивируя ее чисто оборонительными соображениями[23]. Он с тревогой наблюдал за усилением российской армии; «не могу отрицать, что я полон недоверия к русской политике» - писал генерал-квартирмейстер в дневнике[24]. Возглавив Большой генеральный штаб, он по-прежнему исходил из враждебности восточной соседки и неизбежности столкновения с ней[25].

Может показаться парадоксальным, однако с конца 1880-х гг. Вальдерзее все чаще задумывался о том, что сближение с Петербургом, возможно, в большей степени обеспечило бы безопасности Германии. Это легко объяснить, учитывая его нарастающий пессимизм в отношении ключевого союзника – Австро-Венгрии. «Не следует ли нам полностью отказаться от союза с Австрией и сблизиться с Россией?» - писал свежеиспеченный шеф Большого генерального штаба в марте 1889 г.[26]

Такие высказывания стали еще более частыми в первой половине 1890-х гг. В июле 1891 г., узнав о продлении Тройственного союза еще на шесть лет, Вальдерзее записал в своем дневнике, что не видит в этом особого повода для радости; лучше было бы вернуться к Союзу трех императоров[27]. «Пожертвовать собой ради интересов Австрии на Востоке я считаю нелепостью, заключить союз с Австрией на вечные времена – тоже» - отмечал он в январе 1893 г.[28] Вальдерзее в эти годы выражал сомнения даже в прочности российско-французского союза, полагая, что Петербург подтолкнула к сближению с Парижем неудачная политика германского руководства[29].

Однако подобного рода высказывания следует воспринимать в первую очередь как критику действующего руководства Германии. Отправленный в отставку помимо своей воли в начале 1891 г., Вальдерзее затаил глубокую обиду на канцлера Лео фон Каприви, которого вполне обоснованно считал одним из главных виновников своего падения[30]. Соответственно, все действия Каприви он подвергал ожесточенной критике. Стоило канцлеру в 1894 г. отправиться в отставку, как стремление Вальдерзее к сближению с Россией вновь ослабло. Николай II, писал он в декабре 1894 г., хочет «дальше культивировать дружбу с Францией и попытаться вдобавок (…) улучшить отношения с Англией»[31]. Возможность улучшить отношения с Россией – не более чем иллюзия Вильгельма II; «наши позиции там плохие, некоторые говорят, они разрушены навсегда»[32]. Несколько месяцев спустя, в мае 1895 г., Вальдерзее называл любые попытки искать сближения с восточным соседом бессмысленными[33].

В целом с середины 1890-х гг. взгляды Вальдерзее на международную обстановку становятся все более пессимистичными. Перед его глазами стоит призрак полной изоляции Германии. Именно в конце 1890-х гг. он начал писать о распаде Австро-Венгрии как о практически решенном деле. Наступила эпоха наций, и многонациональные империи обречены на умирание[34]. Однако проблема не только в кризисе империи Габсбургов; Вальдерзее неоднократно отмечал, что германская дипломатия сама загнала себя в тупик. Конечно, в подобных высказываниях была немалая доля обиды на молодого императора, отстранившего его от власти. Однако в целом этот пессимизм был вполне искренним.

В июле 1898 г., размышляя в своем дневнике о международном положении Германской империи, Вальдерзее отмечал: «Мы по-прежнему в ситуации, когда нам никто не доверяет»[35]. Подробно оценивая силу потенциальных противников и слабость союзников, он пришел к неутешительному выводу: «Нам остается рассчитывать только на себя»[36]. Эти же мысли – практически дословно – он повторял вновь и вновь. «Мы все глубже погружаемся в сложную ситуацию» - эти слова касались как внутренней, так и внешней политики[37]. «После того, как отношения с Австрией начали развиваться не в лучшую сторону, нам никто больше не доверяет» - писал Вальдерзее в январе 1899 г.[38] Несколько месяцев спустя он констатировал, рассуждая о возможном конфликте с Англией: «Нет сомнений, что мы изолированы и никто ради нас и пальцем не шевельнет»[39]. «Во всем мире у нас нет ни одного надежного друга» - писал он в следующем году[40].

В 1900-01 гг. Вальдерзее занимал пост главнокомандующего многонациональных сил, подавлявших восстание ихэтуаней. Ему пришлось употребить все свое дипломатическое искусство, чтобы не допустить конфликта между представителями различных держав. Несмотря на то, что фельдмаршал в целом успешно справился с этой миссией, его оценка международной ситуации осталась неизменной. По словам его племянника, последними словами Вальдерзее были: «Молю Господа, чтобы мне не пришлось увидеть то, что ждет нас в будущем»[41].

Этот пессимизм был характерен и для следующего поколения немецкой военной элиты – преемников Вальдерзее[42]. Сомнения в будущем Австро-Венгрии, страх перед усилением российской военной мощи, представление об изоляции Германской империи, окруженной «железным кольцом» врагов – все это сыграло большую роль в принятии решений, приведших непосредственно к развязыванию Первой мировой войны. Совершенно очевидно, что взгляды Вальдерзее не являлись единичным, уникальным феноменом для своего времени. Являясь представителем прусской военной элиты, граф многое сделал для их распространения в этой среде и в период своего пребывания во главе Большого генерального штаба, и в последующее десятилетие.

Однако не только в этом заключается значение представлений Вальдерзее. Используя свои политические возможности, он на протяжении многих лет оказывал весьма ощутимое влияние на формирование внешней политики Германии в целом и системы союзов в частности. Его воззрения ложились в основу предпринимаемых действий, а действия, в свою очередь, меняли ситуацию в направлении, соответствовавшем его взглядам. Формировался замкнутый цикл «самосбывающихся пророчеств», когда, к примеру, представления о неизбежности российско-французского союза и российско-германской войны воплощались в конкретных германских действиях на международной арене, углублявших конфликт между Берлином и Петербургом и создававших условия для сближения между Петербургом и Парижем.

[1] Röhl J. Wilhelm II. Der Aufbau der persönlichen Monarchie 1888-1900. München, 2001. S. 464.

[2] Подробнее см. Власов Н.А. Альфред фон Вальдерзее // Вопросы истории. 2018. №8. С. 26-42.

[3] См. Graf Moltke. Die deutschen Aufmarschpläne 1871-1890. Berlin, 1929.

[4] Denkwürdigkeiten des General-Feldmarschalls Alfred Grafen von Waldersee. Bd. 1. Stuttgart – Berlin, 1922. S. 200.

[5] Geheimes Staatsarchiv Preußischer Kulturbesitz, VI. Hauptabteilung Familienarchive und Nachlässe (далее GStA PK, VI. HA), NL. Waldersee A.v., A I Nr. 14, Bl. 12.

[6] Denkwürdigkeiten... Bd. 2. Stuttgart – Berlin, 1922. S. 203.

[7] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 21, Bl. 60.

[8] Denkwürdigkeiten… Bd. 1. S. 349.

[9] Schmidt R. Otto von Bismarck. Realpolitik und Revolution. Stuttgart, 2004. S. 221.

[10] Denkwürdigkeiten… Bd. 1. S. 302.

[11] Denkwürdigkeiten… Bd. 2. S. 18.

[12] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 23, Bl. 50.

[13] Denkwürdigkeiten… Bd. 1. S. 382.

[14] Denkwürdigkeiten… Bd. 2. S. 9.

[15] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 14, Bl. 15.

[16] Denkwürdigkeiten… Bd. 2. S. 85.

[17] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 17, Bl. 55.

[18] Krethlow C.A. Generalfeldmarschall Colmar Freiherr von der Goltz Pascha. Eine Biographie. Paderborn, 2012. S. 166.

[19] Denkwürdigkeiten… Bd. 1. S. 303.

[20] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 24, Bl. 4.

[21] Denkwürdigkeiten... Bd. 3. Stuttgart – Berlin, 1922. S. 190.

[22] Denkwürdigkeiten… Bd. 1. S. 220.

[23] Canis K. Alfred von Waldersee. Außenpolitik und Präventivkriegsplanung in den achtziger Jahren / Gestalten der Bismarckzeit. Bd. 1. Berlin, 1987. S. 414.

[24] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 14, Bl. 92.

[25] General-Feldmarschall Alfred Graf von Waldersee in seinem militärischen Wirken. Bd. 2. Berlin, 1929. S. 19.

[26] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 15, Bl. 27.

[27] Ibid., A I Nr. 17, Bl. 62.

[28] Ibid., A I Nr. 19, Bl. 6.

[29] Ibid., Bl. 46.

[30] Röhl J. Op. cit. S. 476.

[31] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 20, Bl. 101.

[32] Ibid., Bl. 104.

[33] Denkwürdigkeiten… Bd. 2. S. 347.

[34] Ibid. S. 407.

[35] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 24, Bl. 27.

[36] Ibid., A I Nr. 20, Bl. 28.

[37] General-Feldmarschall Alfred Graf von Waldersee… S. 396.

[38] Denkwürdigkeiten… Bd. 2. S. 427.

[39] GStA PK, VI. HА, NL. Waldersee, A.v., A I Nr. 25, Bl. 41.

[40] Denkwürdigkeiten… Bd. 2. S. 445.

[41] Denkwürdigkeiten… Bd. 3. S. 232.

[42] См. Mombauer A. Helmuth von Moltke and the Origins of the First World War. Cambridge, 2001.

Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivatives» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 4.0 Всемирная.

ISSN: 2410-4671
Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-55611 от 9 октября 2013 г.